У новых "демократических" властей Саратова в 90-х годах ХХ века сложилась уникальная практика - сажать "опасных" поэтов (с которыми иначе общаться она не умела, разве что со своими "палькиными") в тюрьму за разборки с родней - сестрами, женами...
Так поступили, например, с автором этих строк, а с Ханьжовым вообще обошлись "по полной программе". Ему "повесили" кончину его сестры, которая на самом деле умерла в больнице, и кому-то очень надо было списать врачебную халатность. А что может быть удобнее пьяного и социально беззащитного поэта? Тем более что накануне у него с сестрой произошла ссора...
Отправили Ханьжова, как ни странно, не в общий лагерь, а за 60-ю параллель, в глухой заполярный поселок Чиньяворык (республика Коми). Тюрьма Ханьжова не сломила, разве что туберкулез резко обострился. Общение с единомышленниками укрепляло его дух. Очень тепло он отзывался об арестантах-диссидентах: И. Чабане, М. Чистопрудове, Э. Пазовском. Его сломила новая, жестокая и хамская, действительность, к которой он после освобождения совсем уж никак не мог приспособиться. И никакая помощь уже не шла ему во благо.
А жизнь он любил. Остро, часто мучительно...
Как-то, в конце 80-х, мы с Александром почти до утра засиделись за вином и разговорами у художника Чудина в завокзальном поселке на горе. Были Коля Слаповский, Веня Ерофеев, неделю гостивший в Саратове, Игорь Завадский.
Стали уходить, и Чудин, расчувствовавшись, подарил Ханьжову прекрасный большой холст - портрет одной юной дамы, знакомой из их общего круга молодости и поэта Ярыгина. И вот Александр, с портретом подмышкой, и я стали спускаться к железнодорожному вокзалу. Путь наш лежал через старообрядческое кладбище.
Уже алела заря, и мы, пьяненькие, присели между могилок, поставили портрет красивой девушки между нами и стали читать друг другу стихи. А что? Для нас - дело обычное. Но старушка, забредшая на кладбище поутру, (которую я заметил краем глаза), крестилась, глядя на нас, и так, видимо, не считала...
Наверное, вместе с такими Поэтами действительно уходит Эпоха.
Можно ли преодолеть судьбу, которая, по его же слову, незаметно превращается в участь? Стихи, казавшиеся мрачными, незнакомые широкому кругу читателей, оказывается, точно выразили Время. И теперь как никогда ясно: поэзия хранит все созданное поэтом.
Прости нас, живых, поэт Александр Ханьжов!
----------------------------------------------------------
Отсканированый фрагмент из аннотации посмертного издания.
Этот человек был для меня образцом
НАСТОЯЩЕГО ИНТЕЛЛИГЕНТА.